Дозоры&Интерны

[dropdrop]

Продолжая тему АС: маленькая шалость, интерны в сеттинге дозоров))
Какое сейчас время, Джейк? Время кроссоверов!



Сказать, что Андрею их навязали, значило ничего не сказать.

Он, Высший с почти двухсотлетним опытом, ещё в Первую Мировую спасал жизни без капли силы, используя лишь собственные руки, интеллект и весьма скудный набор инструментов. Он, чёрт побери, дважды был обвинён в нарушении Договора, и не пошёл под трибунал лишь потому, что согласился на полную блокировку силы на время войны. Он мог погибнуть тысячу раз! Наверное, с той войны он вернулся циником. Вторую Мировую он почти всю провёл в Новом Свете, в гамаке, покуривая кубинскую сигару и плюя в потолок. Пока она не позвала. Настя пришла к нему и просила, умоляла вернуться и спасти её человеческого сына. За это она, не раздумывая, была готова отдать Тёмным вмешательство любого уровня силы. Конечно, он приехал и спас. И просто не смог уехать обратно.

А теперь, спустя столько лет, она пришла снова, и теперь в её словах не было и следа мольбы. Испуганная девочка Настя научилась требовать. Что ж, как глава Дозора она имела полное право ему приказывать.

− Быков! Их инициируешь ты и только ты.

− Мон ше’г, сие невозможно, − попытался возразить он, − я не могу обучать четверых однов’еменно. Да что там, я и одного-то обучать не желаю!

− Это не обсуждается.

− Настя, я не умею и не люблю обращаться с детьми! Во-первых, ты знаешь мою репутацию, а во-вторых…

− Не Настя, а Анастасия Константиновна!

− Да хоть Нот’г-Дамская га’гулья! − когда он выходил из себя, дефект речи становился более явным, но Андрея это не смущало. За столько лет он научился находить в этом некоторый шарм. − Мне не нужны ученики. Точка.

− Вы инициируете их, дозорный, − холодно сказала Настя, особенно выделив последнее слово, − иначе, клянусь светом, я найду на вас управу.

Андрей посмотрел на неё с иронией. Он Высший, она − первый уровень, даром, что шеф Дозора. Под его взглядом она стушевалась.

− Андрей, я прошу!

Ну надо же.

− Среди этих ребят мой сын!

Ребёнок-иной, долгожданный и избалованный. Ну конечно.

− Вот теперь точно не возьму, − решительно сказал он. − Он на пятьдесят процентов состоит из тебя!

− Это приказ, Быков! Приказы не обсуждаются.

Он хотел было открыть рот, но она опередила его, прошипев:

− Помни о клятве!

Андрей зарычал от бессильной злобы. Настя развернулась на каблуках и вышла из его кабинета прямо сквозь дверь, нырнув на второй слой сумрака.

− Беда-а, − уныло протянул он.

Что он вообще забыл в Дозоре? В такие дни, как этот, он был не прочь завязать со всем этим и просто вернуться в больницу. Вот только кто ж ему позволит?


Дети оказались примерно такими, как он себе представлял. Даже хуже. Самому старшему из них было двадцать пять, а мозгов − ещё меньше, чем у трёх других. Великая Тьма! То есть Великий Свет, конечно. Но иногда Андрею хотелось ругаться, как Тёмные. Он искренне недоумевал, почему стал Светлым. Хотя, если припомнить все его военные подвиги, эту наивную веру молодого иного в медицину и всё человечество… Мда…

− Андрей Евгеньевич! − отчаянно артикулируя, сказала девчонка. Как её там звали? Черноус, Василиса? Нет, Варвара. − Нам Анастасия Константиновна уже всё объяснила про иных и сумрак. Она сказала, что вы нас ини… иници…

− Инициируете, − поправил очки носатый зануда.

Мерзкий ребёнок. Андрей скривил губы.

− Для начала кое-что проясним, молокососы, − угрожающе начал он. − Инициировать, а тем более учить вас у меня нет никакого желания. Более того, я бы предпочёл никогда вас не видеть. Но по не зависящим от меня обстоятельствам мне придётся этим заниматься, так что я собираюсь выбить из вас всю дурь и сделать вас сильными магами. Можно сказать, это вызов! Так что того, кто меня опозорит, ждёт развоплощение, вам ясно? Вне зависимости от того, кем вы сегодня выйдете из сумрака, Светлым или Тёмным!

− Это как? − бесстрашно спросил самый тупой новобранец.

Андрей без труда считал с краешка ауры его имя.

− Это означает, Лобанов, что вы сдохните в муках? Понятно? Хотя вряд ли, повторяю для интеллектуально недоразвитых: в му-ках! Это означает долго и больно!

Варвара выглядела напуганной.

− Позвольте, но я читал, что при развоплощении иной попросту растворяется в сумраке и не испытывает при этом боли и страдания.

Левин. Андрей мысленно пообещал себе прихлопнуть засранца на первой же тренировке. Пока что отмалчивался один Настин сынок, но он бесил Быкова заранее, одним фактом своего существования, так что вместо зануды, которого и так ожидала скорая расправа, Андрей решил вызвериться на нём.

− А ты что молчишь, маменькин сынулька? Не хочешь ответить товарищу?

Мальчишка, − Глеб, − лениво оторвал глаза от смартфона, уткнувшись в который он и просидел всю Быковскую тираду.

− Не-а, − протянул он, − не хочу.

И снова опустил наглые глаза. Андрею тут же захотелось треснуть его по голове чем-то тяжелым, но он сдержался. В конце концов, это непедагогично.

− Ладно, − вздохнул он. − В сум’гак − по одному. Дамы вперед.

− Я Варя, − зачем-то повторила Черноус, будто он мог забыть или не был в состоянии считать её имя из этой хорошенькой, но пустоватой головы.

Он взял её за руку и скользнул на первый слой. Холод затопил их обоих, но Андрей привычно отгородился от него, воспринимая скорее как старого друга, чем как досадную помеху. А вот девчонка предсказуемо запаниковала.

Сумрак пил жадно, пил больше, чем было нужно, а Варвара задыхалась, судорожно вцепившись в отвороты его халата. Чёрт, чёрт, он не мог прервать инициацию, не повредив девчонке! Андрей сунул руку в карман и вытащил старый, обмотанный вощёной бумагой скальпель. Не давая себе времени на раздумья, полоснул по ладони, насыщая сумрак, и прижал Черноус к себе.

− Ну же, давай, п’гиходи в себя, безмозглая девчонка!

Варвара открыла глаза, и Андрей на мгновение зажмурился, так полыхала аура новорождённого Светлого иного. Что ж, этого нужно было ожидать. Светлая, уровень пять, но потенциал… Если повезёт, лет через шестьдесят она может выйти из категорий, хотя ей этого, конечно, знать не требуется.

Его охватило нехорошее предчувствие. Ой, не спроста Настя так настаивала на его кандидатуре.

− Следующий, − рявкнул он, выталкивая Черноус в реальный мир.

На встречу ему поднялся зануда.

− Можно я? − прогнусавил он.

− Отчего нельзя? Можно! − хищно ухмыльнулся Быков и за локоть утянул Левина на первый слой.

Зануда оказался Тёмным. Уровень почти что третий, да и потенциал… Снова ожидаемо.

Третьим пошёл Семён Лобанов. Что характерно, в сумрак он вломился почти самостоятельно, Андрею даже пришлось притормозить его, чтобы не расшиб свой чугунный лоб о недоступный ему пока второй слой. А о том, что второй недоступен лишь временно, и говорить не приходилось. Как грубый, не блещущий умом придурок оказался Светлым, Андрей ещё мог представить. Но какого хрена у такого олуха был потенциал Высшего мага, даже не представлял. Никак шутка судьбы. Разумеется, злая.

Настал черёд сынка Кисегач.

− Ну? − требовательно сказал Быков протягивая ему руку.

Мальчишка медленно, с ленцой сжал его ладонь. Но Андрей мог чувствовать, как изнутри Глеб Романенко дрожит от страха, так что никакая показная дерзость не могла его обмануть. Он довольно ухмыльнулся.

Мелкий избалованный наглец оказался Тёмным, как и ожидалось. А вот прочие подозрения Быкова развеялись. Не то, чтобы окончательно, но… Нет, Настя не подсунула ему четверых потенциально Высших иных. Впрочем, реальность оказалась не намного лучше, ехидно сказал он сам себе. Кисегач повесила на него троих потенциально Высших и своего собственного сынульку, инициированного четвёртым уровнем, но имеющего все шансы очень быстро поднять свой уровень до честного второго.

Выпихнув Романенко с первого слоя, Андрей плюхнулся в кресло и блаженно вытянул ноги.

− Достали вы меня, упыри беспозвоночные, − беззлобно заявил он. − Так что кышь отсюда, и чтобы в ближайшие шесть часов я вас не видел. В сумрак без меня не соваться, со спичками не играть, двери незнакомым дядям не открывать, идёт?

− Андрей Евгеньевич! − нет, у этой Черноус положительно отсутствовало чувство самосохранения. − Там, в сумраке, я видела… На вас был белый халат, а на нём повсюду кровь…

− Ах, это? − он изобразил самую кровожадную усмешку, на которую только был способен. Когда-то этой усмешкой он отразил атаку целого отряда немецких солдат, за что, впрочем, и был осуждён в первый раз. − Моя сумеречная форма. Видишь ли, Ва’гва’га, я обзавёлся ей, когда проводил своё первое жертвоприношение младенцев…

Голос его стал таким мечтательным, точно он описывал случай системной красной волчанки.

− Вы же Светлый! − пискнула Черноус.

Романенко закатил глаза.

− Не слушай его, Варечка, он всё врёт, − сахарно запел он.

Андрей ещё успел услышать, как зануда затянул своё: «Сумеречной формой принято называть…», а потом невидимая сила просто вышвырнула непрошенных учеников вон из его кабинета. На его вкус детишки оказались слишком наглыми и болтливыми. Ну да ладно. Он всегда успеет запугать их завтра…